That Dragon, Cancer: рыдая на публику

Однажды у Райана и Эми Грин родился сын, которого они назвали Джоэлом. На 12 месяце жизни ему диагностировали рак в терминальной стадии. Джоэл прожил еще четыре года, что сами родители посчитали божественным чудом. Это очень важная деталь, которая объясняет многие вещи в игре. Игру That Dragon, Cancer они начали делать еще при жизни мальчика. Как-то Райан сидел в больнице и не мог сделать так, чтобы мальчик перестал плакать. Именно тогда он, как гласит байка, и придумал игру про эту невыносимую для него ситуацию. Джоэл умер посреди процесса разработки. Спустя полгода авторы вышли в Kickstarter и собрали нужную им сумму денег для создания игры, а спустя почти два года выпустили ее в свет.

That Dragon, Cancer длится полтора часа и похожа на игру даже меньше, чем какая-нибудь Dear Esther, в которой, как некоторые помнят, игрок мог только идти вперед. Там путешествие тоже длилось полтора часа, было сюрреалистичным и переполненным рефлексией и грустью. Но если Esther — один из лучших примеров игры, представляющей собой не только чистое развлечение, но и произведение искусства, то That Dragon, Cancer — обманчивая пустышка, которая не должна была выходить вообще. А уж продаваться тем более.

У игры есть один-единственный безоговорочный плюс — она стильная. Замечательный минимализм, местами интересный, яркий киноязык. Особенно классно выглядит работа с освещением: эпизоды, когда оно меняется в зависимости от передвижения игрока, завораживают. Отдельно я восхищаюсь сценой, где Райану и Эми сообщают страшный диагноз: в комнату начинает поступать вода, меняются цвета, и никто этого не замечает. А еще есть сцена, где Райан оказывается под водой и тянется к игровому автомату — тут все поставлено изящно и со вкусом.

Музыка с одной стороны неплохая, но с другой — бесконечно банальная и самая очевидная. С нее же начинаются проблемы игры. Авторы с порога включают чудовищно жалобный саундтрек, и он, кажется, не прекращается ни на минуту до самого конца. Я ничего не имею против пост-рока и просто печальной музыки (сам могу послушать под настроение), но с такими вещами нужно обращаться аккуратно. Это сильное изобразительное средство, которое требует тонкого чутья, чтобы не вызвать противоположной реакции у зрителя, отторжения и чувства фальши. Тут же никто об этом не подумал. Даже больше скажу — не хотел думать.

Это полтора часа почти бессвязной публичности и жалости к самим себе. Райан и Эми (в основном, правда, Райан) без конца ноют, рыдают и копаются в себе, попутно демонстрируя, насколько тяжело им было как родителям. Они не рассказывают про умирающего мальчика — он здесь показан как идеализированное, ничего не понимающее существо, больше похожее на бедного котенка или щенка. Иногда родители выходят за рамки личных фрустраций и начинают обсуждать друг друга.

Я напоминаю, что они — не вымышленные герои, а реальные люди, которые проводят сеанс парной психотерапии не в кабинете у соответствующего врача, а на публике. Они годы разрабатывали игру. Они написали сценарий. Эти реплики родились не сразу — их продумывали, переписывали. Все эти душеизлияния и самокопание — расчетливый спектакль, который авторы прослушали сотни раз, прежде чем выпустили игру. И за это они требуют денег.

Десять баксов за нытье родителей, которые еще при жизни ребенка решили сделать на его судьбе продукт. Поднимать деньги на собственном горе — это оксюморон. Либо вам больно, либо вы делаете бизнес.

Пускай в конце бы появилась некая мораль, послание — но там лишь религиозные влажные мечты. Они всего лишь дают лишний повод для вечных споров о существовании бога, наличии у него милосердия, логики и адекватности. Авторы не думали меня чему-то научить, как это, например, попытался сделать разработчик тоже довольно депрессивной The Beginner’s Guide. Они, конечно, постарались меня обнадежить, но не так, как это было в финале Dear Esther, а как положено христианским фанатикам — типа, какой бы жизнь фиговой ни была, после смерти все у тебя будет розовым и сладким. (Маленький спойлер: нет, не будет).

Но окей: давайте отбросим этические вопросы, забудем о том, что на протяжении игры мы постоянно слушаем крики и смех мертвого ребенка, жалобную музыку и отрепетированные слезы родителей. Забудем про то, что само по себе странно тратить время и деньги на переживание трагического опыта потери ребенка. Я могу понять, что кому-то не хватает драмы в собственной жизни. Однако что остается в That Dragon, Cancer? Где в нее играть? А почти негде. Это пошаговое перемещение от одной сценки к другой. Есть пара просветлений: например, можно покататься на качелях или скатиться с горки. Простые житейские радости, которые в играх почему-то встречаются редко. А зря, ведь они работают. Еще есть претенциозный эпизод в духе Mario, который преображает знакомый геймплей немудреным, но удачным символизмом. И все.

Если вы хотите смотреть на чужие страдания и не получать ничего, кроме обещаний того, что в раю вам станет хорошо — идите в волонтеры. Если хотите пожертвовать десять баксов, то вспомните, что существует огромное количество больных детей, которые еще живы. А если у вас самих есть дети, то купите им что-нибудь и потратьте эти полтора часа на них, а не на «игру», которая заставит вас представлять, каково это — их потерять.