Рассказ knight'а

Тишина...
Только одинокая трель соловья нарушала спокойствие. Весь мир как будто исчез.
Не слышно ни выкриков пьяных рабочих, ни разговоров горожан, Даже проповеди Ватраса сегодня утром не было слышно. В кузнице пусто, около прилавков нет ни единой души. За алхимическим столом не видно Констонтино. Боспер куда то исчез. В трактире лежат обломки старых стульев, обломки стекла из-под вина. На столе лежат разбросанные карты, кинжал, воткнутый в чёрствый кусок хлеба и полу пустой мешок с деньгами. Сегодня в красном фонаре не слышно привычной музыки, и привычных танцев. Около берега, не тренируется ни одного паладина, все как будто ушли, и не вернулись.
Корабль паладинов одиноко покачивался на волнах, и только лучи восходящего солнца окрашивали паруса в алый цвет.
В верхней четверти никого. Только листья устало пляшут под таинственную музыку ветра. Сегодня не вышел на работу судья. Все дома пусты, как будто люди сделались невидимыми. Лорда Хагена нет на привычном месте, Корнелиус сегодня не читает книги. Привычные возгласы паладинов утром никто не слышал.
Но что это? Что это такое? По середине площади, лежит сломанный меч.
Под старой скамейкой, валяется обожженный кусок одежды жителя города. Вон, вон у пустой бочки валяется разбитая ваза, а рядом лежит сломанный лук. Что это? Что происходит? Почему роба мастера Ватраса лежит порванная и на ней следы крови. Почему тут лежит сломанный колчан стрел? А вон там
(около дома) лежит спалённая роба судьи? Что тут происходит?
Дыхание сзади, герой резко обернулся, блеснул орочий топор.
Снова молчание, снова город погрузился в таинственную тишину,
Но уже навсегда.

Наступила Весна.
Небо заволокло тяжёлыми грозовыми облаками,
завывал холодный северо-западный ветер, и
капли косого дождя пробивали маленькие дырки в снегу,
который ещё, лежал на камнях казармы.
Но в помещении было тепло и уютно.
На полу возле камина, валялись усталые после работы
ополченцы и сонный после похода в «красный фонарь» лорд Андре.
Вульфгар еле встал с пола, чтобы подложить дрова в камин, но вдруг,
Поскользнувшись, он выронил охапку дров на голову сонному Андре.
Ничего не понимая, паладин сквозь сон улыбнулся и снова лёг спать.
Снаружи дождь прибивал к земле молоденькую травку, а ветер гудел в ветвях,
Будто хотел оборвать все почки.
Проснувшись, паладин решил выйти на улицу, подышать свежим воздухом.
Но вдруг огромная сосулька, звякнув, упала с крыши казармы на голову бедному лорду.
«О моя голова»-сказал про себя воин. Но, не успел он договорить последнее слово,
В уже подбитый шлем попала ещё одна сосулька. Лорд Андре потерял сознание.
Не обращая никакого внимания на лежащего паладина, всё ополчение Хоринеса,
Продолжило валяться у огня после ещё одного тяжёлого трудового дня.Вечно одиночная на звёздном небе луна, похожая на круглый щит из светлого янтаря, заливала землю бледным светом. Лёгкий ветерок, родом откуда-то из-за моря, лениво пробирался по острову Хоринес, приносил с собой долгожданную прохладу после удушающий жары летнего дня.
Гарус сидел на толстой ветке поваленного ясеня и наслаждался прохладой летней ночи. Гарус большую часть времени дремлет. Однако тех, кто его знал, никогда не обманывал этот сонный и ленивый вид. Его знали как опасного война - быстрого, сильного и к тому же отличного тактика, который всегда выбирал для битвы наилучшую позицию. Из-под полу прикрытых век, Гарус внимательно осматривал окрестности, ничего не пропуская. Между толстых и корявых дубов, рос дикий щавель, на ветру легонько покачивались его верхушки.
Розовато-жёлтые цветы; усыпанный оранжевыми ягодами и зелёные метёлки осоки кивали в такт ветерку.
В лесу слышался только звон ночных насекомых, которые с наступлением сумерек выбирались из своих укрытий и теперь выписывали сложные зигзаги и круги, пролетая между веток орешника или огибая ствол тиса.
Откуда-то из гущи ветвей зазвенела трель соловья. Гарус просвистел ответ на своей свирели, не замечая что со спины к нему подкрадывается какой-то человек.

Начиналось лето.
Остров Хоринес мягко мерцал в туманной дымке, купался в нежных росах, расцветала
под солнечными лучами полдня, таяла в малиновых сумерках заката, который сменяла мягкая темень июньской ночи.
Среди всевозможных троп, что тянулись вдоль старой южной границе, высятся красные стены могучего города Хоринес. С одной стороны к стенам города подступает тенистый лес, с множеством пещер и ущелий. С другой - открывается вид на волнистые просторы лугов и полей. Древние деревянные южные ворота смотрят на пыльную дорогу, которая ведёт к старому маяку, который тёмными вечерами делается путеводной звездой для всех кораблей. В портовом квартале открывается удивительный вид на бескрайние морские просторы. Сверху Хоринес выглядит тёмной брошкой с самоцветами, которые предают городу необыкновенную красоту. Верхний квартал соединяется с нижнем, красивой аркой сделанной из красивого, тёмно-красного кирпича. Все стены города, были покрыты многолетним плющом. Осенью его листья превращаются в пурпурную мантию, возвеличивающую славное имя города.

Полуденное солнце, нещадно жгло Горна. Могучий воин стремительно шагал по бескрайним просторам западных равнин, равнодушно скользя взглядом по пышному ковру цветущих трав, уже поддёрнутых летней позолотой. Горн гнался за своим врагом.
Два восхода солнца тому назад, он встретил бродячего бандита со своей шайкой.
Чужаки тогда посторонились, уступая ему дорогу. Он направился к подножию гор в поисках еды для своей семьи. У него не было ничего кроме старой хибары и небольшого участка земли, на котором рос огромный яблочный сад.
Он прошёл мима бандитов, не задумываясь о том, что оставил за собой ясный след, ведущий к дому. На следующие утро, набрав полные руки еды, он возвращался домой. Дом был взломан и разграблен, а его юный сын исчез.
Горн гнался за бандитами. Три зимы назад прошло, с тех пор как умерла его жена,
оставив на него все заботы, о маленьком сыне Томе. Том был его единственным сокровищем. Он учил его всему, что знал, всем секретам равнин и гор. Теперь он стремился прочь, оставляя за спиной горы и равнины, гонимый одной лишь мыслью: найти своего сына и того, кто его похитил. Горн гнался за бандитами. Воин шагал по равнине и грозной рокочущей звук нарастал в глубине его стеснённой усталой груди, вырываясь наружу неистовым рёвом дикого гнева и болью. Этот рёв разносился, отдавая эхом, в горах и Горн, потрясая над собой боевым топором, всматривался в даль налитыми кровью глазами.

Кнайт, приди в гарпию! ты нам нуж... - было написано на клочке бумаги, занесённого странствуюшим ветром...

Далеко-далеко за горизонтом, на северо-западе, вдали от безмятежного спокойствия, царящего в городе Хоринес, над бездной бурлящих вод с грохотом вздымающих пенные гребни, стоял Грег.
Косматые тучи всё ниже нависали над морем навстречу рвущемся ввысь волнам.
Грег, стоял на голой скалистой вершине, словно бросая вызов стихии. Раскаты грома сотрясали воздух, зигзаги молний разрезали небесный свод, казалось, вот-вот готовый обрушиться. Грег выхватил из ножен свою украшенную драгоценностями саблю, и замахнулся, словно угрожая буре: его торжествующий хохот заглушал гром. Кривой, обоюдоострый клинок со свистом рассекал воздух.
Грег, наводящий ужас правитель богом забытого острова Яркендар, Король пиратов, безраздельно повелевал морями и океанами. Никто не мог сравниться с ним в коварстве и жестокости. Начав свой путь простым гребцом, он вознесся на самую вершину, став величайшим из великих и свирепейшим из свирепейших.
Огромные кольца из чистого золота покачивались на его ушах. Дикие зелёные глаза были налиты кровью, густая взлохмаченная борода спускалась на могучую грудь, пересечённую орденскими лентами, голубыми и красными. Стоило, Грегу шевельнутся, как его кольца, браслеты, медали и пряжки издавали нестройный перезвон. Золото, серебро, слоновая кость, и драгоценные камни, которыми Грег был увешан, с головы до ног достались ему грабежом и морским разбоем. Невиданное оружие грозно поблёскивало за его широким, алым поясом. Так стоял он посреди разгула стихии, вероломный и беспощадный, не знающий жалости и снисхождения ни к врагам, ни к подданным, и хохотал: он был доволен, ибо всякий дерзнувший восстать против него, обречён был стать добычей прожорливых морских рыб. Гром разрывал тучи, и, наконец, они разразились хлещущими потоками дождя. Молния, сверкнув над скалами, выхватила из темноты чудовищную фигуры война: казалось, даже небу Грег внушал ужас.
Грег всматривался в даль и видел как жалкое тельце вертелось в бешеном водовороте, словно щепка. Неумолимые волны, без устали подгоняемые злобно завывающим ветром, уносили её всё дальше и дальше, словно гигантские колесницы, запряжённый белоснежными жеребцами.
Оглушённая помертвевшая от испуга девушка, не решалась даже развязать веревку, которая стягивала ей шею.
Онемевшими руками она из последних сил сжимала обломок доски: волны то вздымались так высоко, что, казалось, могли накрыть замок, то обрушивались вниз, в сине-зелёную бездну, страшную, как разверзшаяся пасть дракона: девушка качалась на этих чудовищных качелях, перелетая с головокружительной высоты в неизмеримую глубину и обратно.
Верёвка обмоталась вокруг ненадёжного плота, угрожая задушить девушку, - та отчаянно пыталась перегрызть жесткую пеньку. Солёная вода попала ей в рот, и она закашлялась, едва не захлебнувшись. Вдруг развевающийся конец верёвки ударил бедняжку промеж глаз. Обезумев от боли, она выпустила доску – волны тут же отнесли её прочь. Вцепившись обеими лапами в верёвку, обвившую шею, беспомощное создание слабо трепыхалась, как рыбка, попавшая на крючок.
Тут доска неожиданно налетела на неё, ударив по голове: сознание оставило мышку, и крошечная беспомощная фигурка исчезла в просторах рвущего моря. Небо было
Окутано тёмной пеленой туч: даже звёзды и луна не видели, какова судьба девушки, жестокой прихоти Грега
Прошёл день, и беспомощное тельце коснулось песчаного берега Хоринеса.
Рыбак позвал двух близь стоящих паладинов и указал на тело почти погибшей девушки.
Отнеся её в лазарет, паладины покинули комнату и оставили её на попечение брата Дарона.
Никто не знал что из этого хрупкого сознания, вскоре вырастит бесстрашный воин, который отдаст все, что бы найти своего кровного врага. Грега.