Рецензии

Моя супер бывшая
Режиссер: Айван Райтман
В ролях: Ума Турман, Люк Вилсон

Девчонка Джи, или G-Girl (менее режущий слух вариант), – собирательный образ всех известных супер-героев: тут и выдающиеся способности, и миссия всеобщей спасительницы, и враг со своими кознями, и любовь к смертному человеку. Но каждый пункт героического сценария в фильме либо вывернут наизнанку, либо доведен до абсурда. Чудесный метеорит покрыт светящейся шерстью, призывы о спасении поступают по невидимой рации, а профессор Бедлам, главный враг G-Girl, на самом деле – ее тайный фанат. По большому счету, ничего нового «Моя Супер-бывшая» зрителю не показывает: все те же штампы, все те же приемы их комедийной переработки. Однако хочется заметить, что темная сторона супер-положительного супер-героя чуть ли не впервые предъявлена зрителю именно Иваном Рейтманом. Оказывается, у великолепной девицы, которая юлой вертится над Америкой и спасает всех, кто подвернется под руку, есть свои страсти. Оказывается, она может быть вредной, плаксивой, навязчивой и злой, как самая обыкновенная ex-girlfriend, оскорбленная в лучших чувствах. Этот мелодраматический элемент придает фильму Рейтмана некоторое своеобразие, превращая «Мою Супер-бывшую» в нечто большее, чем просто пародия.
Ума Турман, и об этом ее качестве известно уже лет 20, в одни моменты может быть похожа на ангела, а в другие – прямо-таки на крысу. В репертуар ее артистических приемов входит и обворожительность голливудской дивы, и образ гадкого утенка; мало какая из современных актрис может похвастаться подобным разнообразием средств. Режиссеры, приглашающие Уму сниматься в своих фильмах, не могут не учитывать двойственность ее амплуа, но часто стараются затереть одну из сторон актрисы. Квентин Тарантино – едва ли не единственный, кому удалось не только сохранить целостность образа Турман как актрисы и как женщины, но еще и сделать из этого изюминку фильма. Иван Рейтман, создатель «Моей Супер-бывшей», также разглядел в Уме два полюса и на разнице между ними выстроил свою комедию. Обворожительная блондинка Джи и угловатая шатенка Джонсон – как будто две разные женщины, а между тем это одна и та же Ума Турман, во всей своей неоднозначной красе. «Моя Супер-бывшая», не претендующая ровно ни на что, кроме как скрасить августовский уикенд и тотчас снова кануть в моря забвения, на самом деле обладает чертами «комедии на все времена». Через несколько лет никого уже не будет волновать, что за месяц до «Супер-бывшей» вышел «Супермен», пародию на которого и снимал Рейтман. Но и тогда зритель все еще сможет рассмеяться над бедным Мэттом Сандерсом, застрявшем между Джи и Джонсон как между молотом и наковальней.
За последние пол года на экраны вышло более пяти фильмов, в которых неудачливому парню неведомо за что посылается прямо в объятия шикарная женщина: ангел, гетера или фотомодель. Тенденция, по-видимому, берет начало во Франции, начатая «Ангелом А», продолженная «Сколько ты стоишь?» и недавно вышедшим «Дублером». Но Голливуд, естественно, не остается в стороне. «Моя Супер-бывшая» подводит своеобразный итог любовной истории неудачника и секс-бомбы, делая из этой истории фарс. Мэтт (Люк Уилсон) весь фильм пребывает в шоке от сверхъестественных способностей своей подруги: то она в порыве страсти проломит кроватью бетонную стену, то взглядом вскипятит воду в аквариуме (вместе с любимой рыбкой!), то забросит в окно живую акулу величиной с диван… Такая девушка Мэтту не по зубам, но он об этом не печалится, ему куда приятнее проводить время с очаровательной сотрудницей Ханной (Анна Фарис). Однако от судьбы не уйдешь, и если уж суждено быть любовником супер-героини, то придется с этим смириться. А потому в финальных кадрах кровать снова ходит ходуном и под звуки крошащегося бетона въезжает прямо к изумленным соседям. Выглядит это, надо заметить, оптимистичнее, чем очередной «отлет» Супермена в космос, но почти также глупо.

Сделка с дьяволом
Режиссер: Ренни Харлен
В ролях: Стивен Стрейт, Чейс Кроуфорд, Себастиан Стэн

Атмосфера старины, наполняющая элитные школы Средней Англии, одновременно готичные и сдержанно-строгие, как нельзя лучше располагает к чертовщинке. И если библиотечные привидения с гремящими цепями сейчас вызывают зевоту даже у первоклашек, то у академии Спенсер есть в запасе кое-что получше. Четверо студентов-потомков первых переселенцев в эти края, юные колдуны, «голубая кровь». Ребята наследуют магическую и опасную силу от своих предков, бежавших в начале XVII в. из Европы от религиозных преследований и воспользовавшихся здешней относительной свободой.
Самый старший и самый благоразумный, из подростков, красавец Калеб Денверс (Стивен Стрейт) стоит на пороге восемнадцатилетия. Это значит, что сила, данная ему с 13 лет, вот-вот стократно умножится и сделает своего обладателя практически всемогущим. С другой стороны каждый раз когда имеющий сверхспособности применяет их, его тело начинает стареть быстрее и происходит нечто вроде наркотического привыкания. Друзья Калеба, магическое «восхождение» которых, по-видимому, еще не скоро, относятся к опасностям, проистекающим из использования силы легкомысленно, а потому старшему товарищу периодически приходится вколачивать в их головы ум да разум.
Но даже мелкие ссоры между членами этого тайного братства отходят на второй план, когда в школе появляются новенькие – симпатичная Сара Веном (Лора Ремси) и загадочный Чейз Коллинз (Себастьян Стен). Девушкой начинают интересоваться сразу двое из друзей, а Чейз сам старается проникнуться их доверием. В итоговую заварушку с магическими баталиями в стиле Саруман vs Гэндальф, проклятиями и шантажом оказываются втянуты все участники событий. Но, как уже говорилось, благоразумие Калеба все равно берет верх и жизнь в элитном учебном заведении возвращается на круги своя.
Если сюжет нового фильма Ренни Харлина, предваренный комиксом-приквелом, и не потрясает художественным великолепием, то его воплощение недалеко от достойного. Осенние пейзажи, общее настроение увядания природы, дремотности сознания способствуют ворожбе и тайным ритуалам. Усиленные спецэффектами, некоторые из которых весьма впечатляющи, сцены чародейства и сверхъестественных явлений составляют сильную сторону фильма. Над дизайном проекта, кстати, потрудилась Энн Причар, работавшая с Луи Маллем в «Атлантик-Сити». А художник по костюмам «Сделки с дьяволом» – Эйприл Напье, сотрудничавшая с Вонгом Кар-Ваем, Робертом Олтманом, Radiohead и Nine Inch Nails, чей клип «Closer», к которому Эйприл разрабатывала костюмы, получил Оскар.
Все это великолепие с молодыми актерами и колдовством, с одной стороны, не слишком далеко ушло от «Гарри Поттера». С другой – фильм, по-видимому, рассчитанный на юное поколение, за ширмой магического реализма скрывает совершенно привычные и наболевшие вопросы. Магическая сила, медленно убивающая каждый раз при ее применении – что это как не объект интереса агентства по контролю за оборотом наркотических и психотропных веществ? А способность противостоять соблазнам и не злоупотреблять силой, по мнению авторов такая актуальная в подростковом возрасте? В общем, очевидно, что в этой колдовской истории в темных тонах скрывается мораль. Благо, не слишком навязчивая. Поэтому, команде «Сделки» за усидчивость, в общем-то «зачет». И да прибудет с ними Сила.

Кочевник
Режиссер: Сергей Бодров-Ст.
В ролях: Марк Дакаскас, Джей Эрнандес, Дилназ Ахмадиева

Объединение казахского народа долго откладывалось. Ханы не могли друг с другом договориться, джунгары, пользуясь этим, разоряли земли, а мудрецу Оразу оставалось только грустно наблюдать за неудачами своих единоплеменников. Однако ситуация а корне изменилась, когда небо послало правителю сына Мансура. Ораз воспитал мальчика вдали от ханского двора, где ребенку грозила опасность, и сделал из него прекрасного воина. Мансур возмужал и вскоре оказался способен дать отпор джунгарам. Под его справедливой десницей и объединились казахские племена.
Окончание работы над «Кочевником» откладывалось почти так же долго, как объединение Казахстана. Ну, может быть, немногим меньше. Все началось с идеи, которую Рустаму Ибрагимбекову подал казахский лидер Назарбаев. Для экранизации одного из самых драматических эпизодов в истории казахского народа были приглашены два режиссера – Талгат Теменв и Иван Пассер (последнего выловили в Голливуде, применив дружеские связи с Милошом Форманом). Ибрагимбеков, славный сценариями к фильмам «Утомленные солнцем», «Восток-Запад» и «Сибирский цирюльник», написал сценарий и для этого готовящегося кино-шедевра. «Кочевник» должен был стать первым в своем роде фильмом, объединившем Казахстан, Россию и Америку в едином творческом порыве. Однако единый порыв подкачал. Иван Пассер отказался от съемок первой же зимой, когда на съемочной площадке, по выражению Ибрагимбекова, «выпал первый снег и пала первая лошадь». Гильдия американских режиссеров начала грозить съемочной группе «Кочевника» судом. Работа над фильмом прервалась почти на год, в течение которого бюджет стремительно таял. Вот тут-то и появился «объединитель племен», под руководством которого фильм был все-таки доснят и сейчас готовиться к выходу во многих странах мира. Человеком, который спас ситуацию, оказался Сергей Бодров – третий в списке режиссеров «Кочевника».
Преодолев множество препятствий, «Кочевник» наконец вышел на российские экраны. Глазам зрителей открылась суровая экзотика казахских степей, на фоне которой разворачиваются баталии и не слишком выразительная любовная линия. Являя собой масштабный проект, рассчитанный на тиражирование по всему миру, включая США, «Кочевник» несет на себе печать всех тех неувязок, которые сопровождали фильм во время создания. Его главный недостаток – ярко выраженная условность, причем во всем, начиная от исторических фактов, кончая диалогами героев. Такое впечатление, что картина одета в прочную броню, состоящую из батальных сцен, громоздких декораций и пафосных монологов (все то, за счет чего фильм вроде должен пользоваться успехом у широкой публики). Однако под этой браней просматривается отсутствие четкого замысла, уверенной режиссерской позиции. И это не удивительно, потому что «Кочевник» с самого начала должен был стать явлением мирового масштаба, и только во вторую очередь – детищем какого-либо режиссера. Пассер, Теменев и Бодров, по мере необходимости перехватывая друг у друга бразды правления, довели создание картины до конца. Но едва ли хоть кто-то из них может сказать: это мой фильм; я сделал его таким, каким хотел.
«Кочевник» своим выходом на экраны призван решить две важные задачи: во-первых, привлечь всеобщее внимание героическому прошлому Казахстана, во-вторых, покорить Америку. В процессе просмотра довольно быстро становится понятно, что эти две задачи во многом противоречат друг другу. Постоянно ориентируясь на западного зрителя, создатели фильма пожертвовали исторической и культурной точностью. Воспевая Казахстан, они одновременно сделали из него безымянную экзотическую страну, в традиции которой зрителю нет нужды углубляться. Достаточно заметить, что ее мужчины ездят на лошадях и размахивают кривыми мечами, а женщины носят длинные серьги. Главные роли в фильме играют голливудские актеры, двое из которых – гавайцы (Марк Дакаскас, Джейсон Скотт Ли). Это вызывает недоумение, однако только так картина может претендовать на какой-то успех в Штатах. Не смотря на все реверансы в сторону Америки, там фильм пойдет на казахском языке, с английскими субтитрами. Идея смелая и достойная уважения, вот только возникает вопрос: почему такого счастья лишены русские зрители? В общем, «Кочевник» рождает не один, а целую тучу вопросов, но ответ на все один: это первый фильм в своем роде, а значит он независимо ни от чего должен быть встречен ликованием. Во всяком случае в России, ведь это, трудами Бодрова, на треть отечественный фильм.
Для любителей исторических кино-эпосов «Кочевник» - еще один фильм в ряду «Трои», «Царства Небесного», «Последнего самурая» и других. Здесь есть и осада крепости, и нежданная подмога, и жестокий поединок двух друзей, и пушки против копий, да и много чего еще, что многие зрители знают уже наизусть. Минусом фильма подобное обилие цитат не назовешь – это просто богатая дань жанру, отданная в соответствии с широкими возможностями. В плане исторического экшена «Кочевник» ничего нового, пожалуй, не открывает. Фильм сработан по принципу перечисленных голливудских картин: шаблонный сценарий помещается в определенную страну и эпоху, приукрашается экзотическими пейзажами и костюмами, и – вперед. В данном случае экзотика – это Казахстан, который для российского зрителя также малоизвестен, как и для американского. Вполне возможно, что даже для тех зрителей, у которых батальные сцены не вызывают щенячьего восторга, это достаточная причина пойти на фильм. Вас ожидают пыльные степи, разгоряченные всадники, мудрецы, шаманы и женщины с черными косичками. Словом, все то, что и может скрываться за многообещающим названием – «Кочевник».

Тайная жизнь слов
В ролях: Тим Роббинс, Сара Полли

Главные герои фильма, пострадавший от ожогов Джозеф (Тим Роббинс) и его молчаливая медсестра Ханна (Сара Полли), встречаются на нефтяной вышке, работа которой приостановлена из-за недавнего пожара. У них под ногами нет земли, только железные сваи, вырастающие из океана. Время для них не течет: огонь, в котором сгорело прошлое, разрушил все мосты к будущему. Не осталось никакой надежды: герои молчат или перешучиваются, погрузившись в ожидание Годо. По палубе ходит гусь Лиза. Пара нефтяников целуется в неровном свете ночных огней. Повар готовит мороженное «маскарпоне». Океанолог считает волны и моллюсков. Ослепший после ожогов Джозеф флиртует со своей медсестрой, которая выключила слуховой аппарат, поэтому ничего не слышит и не отвечает. И подо всем этим непроизнесенные слова ведут свою медленную и неотступную борьбу с пеленой молчания. Однажды они прорвут ее и потекут наружу неуправляемым потоком. В этом потоке, как в слезах, может захлебнуться целый мир. А может, наоборот, очиститься и воспрянуть.
Слова в фильме Изабель Койшет становятся тайной движущей силой всего происходящего, в том числе и поведения героев. Сара Полли, в 2003 году сыгравшая в фильме Койшет «Моя жизнь без меня», придала своим движениям неподражаемую кукольную неловкость. Ее героиня выглядит покалеченной марионеткой в руках сил, могущество которых многократно превышает человеческое. Тим Роббинс практически весь фильм должен играть одними интонациями: ни движений, ни мимики, ни красноречивых взглядов роль Джозефа не предусматривает (ослепший, с обожженным лицом и загипсованной рукой он лежит в постели). Но даже малыми средствами Роббинсу удается выдержать интонацию, заданную режиссером: грань юмора и безысходности, на которой выстроен весь фильм (здесь Роббинс мог бы потягаться с Хавьером Бардемом, который в пошлом году получил «Гойю», исполняя паралитика в картине Аменабара «Море внутри»).
Английский писатель и критик Джон Бергер сравнил «Тайную жизнь слов» с полотнами художника Монтеньи, а сама Изабель Койшет отсылает зрителя к картинам Босха. Продолжить ассоциативный ряд можно книгами Барикко (от него – мастерство описывать сказочную жестокость) и Хёга (главная героиня порой очень напоминает Смиллу). Но помимо внешних отсылок к чужим произведениям, существуют и внутренние – язык знаков, который использует Койшет. Глухота главной героини – режиссерский способ разделить пространство фильма на несколько пластов. В одном мире шум завода заглушает голоса людей. Ханна отключает слуховой аппарат: для нее сейчас тишина. На заводе она запаковывает одинаковые белые цилиндры в целлофан, каждый из которых – очередное «молчащее» слово. В другом мире Ханна слышит жутковатый голосок то ли демона, то ли ребенка: от него слуховой аппарат не спасает. В третьем, пограничном мире слышен только шум ветра и волн: именно здесь возможен диалог героев. Один, второй, третий мир… И так далее, до тех пор, пока душа не преодолеет свой стыд, свою немоту.
Сам рассказ о «Тайной жизни слов» – тоже попытка преодолеть немоту. В тот момент, когда необходимо вести речь о самом важном, слова изменяют и опускаются на дно. Но в фильме они не изменили героям. Боль, которую отказывался принять рассудок, была с их помощью выплеснута и пережита, так что у Джозефа и Ханны даже остался шанс на какую-то человеческую жизнь в будущем. И все-таки, сидя в их общем доме, пока дети играют на улице, Ханна продолжает слышать тихий голосок своих кошмаров. Всего раз в неделю, по воскресеньям, за чашкой утреннего кофе. А значит, где-то на скрытой от взгляда глубине, продолжается тайная жизнь слов – подводное течение, которое никогда не останавливается и никогда не замолкает.

Парфюмер
Режиссер: Том Тыквер
В ролях: Дастин Хоффман, Алан Рикман, Бен Уишоу

История популярности романа Зюскинда «Парфюмер» – это история одной оригинальной идеи. Жан-Батист Гренуй – очередная литературная находка нашего времени, вроде Алхимика и Человека-Овцы. Мир, описанный через запахи; герой-одиночка, выпадающий из общечеловеческой реальности; эстетично оформленные убийства, – вот чем Зюскинд успешно насытил толпы. Том Тыквер экранизировал «Парфюмера» по принципу «что позволено Юпитеру, то позволено и мне». Красочность и провокационность, отличающие книгу, стали одновременно главными чертами фильма. «Парфюмер» – это двухчасовая иллюстрация романа, сделанная не только с большим размахом, но и со вкусом.
Оригинальная идея Зюскинда сводилась к тому, что мир (как внешний, так и внутренний мир человека) может быть описан через запахи и их восприятие. Но форма обязывает, поэтому Зюскинду приходилось говорить об ароматах словами, при этом на эпитеты он не скупился. Ну а Тыкверу ничего не осталось, кроме как использовать цвет, чем он и занялся со страстью подмастерья, которого наконец допустили расписать часовню. Тут и рыба с серебряной чешуей, и корзины бархатных роз, и девушки с красными волосами, и цветущая лаванда, и янтарные ароматические масла, которые по капле сочатся прямо с экрана. О характере главного героя больше всего узнаешь не из его действий и слов, а из его темного профиля, приникшего к матово-белому телу. А сама красота, которую столь отчаянно пытался увековечить Гренуй, – что это, как не рыжая торговка, разрезающая в сумерках ярко-желтые сливы.
Слов в фильме не так уж много, и что не сказано цветом, то договаривается движением. Бесшумно пересекает улицу Гренуй (Бен Уишоу), бабочкой порхает по лестнице Лаура (Рэйчел Хард-Вуд), по-шутовски машет надушенным платком старый парфюмер (Дастин Хоффман). И уж окончательно пантомимой передана кульминация фильма – сплетение обнаженных тел на городской площади (достойное продолжение знаменитой любовной сцены в песках «Забриски Поинт»). К слову о финальной оргии: при взгляде на постер фильма, где изображена девушка с белой розой, может сложиться впечатление, что вас ожидает романтическая сказка. Ничего подобного. Едкость романа нетронутой перекочевала в фильм, так что зрителя коснется отнюдь не только благоухание цветов, но и запах разложения. В соседстве с червями, кишащими в трупе крысы, спелое яблоко и нежные девичьи губы выглядят далеко не так однозначно.
Тыквер обошелся с книгой бережно, и сохранил ее аромат также, как Гренуй сохранял аромат девушек и цветов. Он даже не стал разбивать роман на диалоги, позволив рассказчику неспешно вести свою речь за кадром. Казалось бы, от создателя «Беги, Лола, беги» и «Рая» можно было ожидать и меньшей прямолинейности. Но не будем торопиться с упреками. Именно вниманием к мельчайшим деталям текста Тыквер продолжает доказывать свое мастерство. Выбрав для экранизации «Парфюмера», режиссер заранее отказался от претензии на новизну: в этом отношении все лавры уже собрала книга. Зато роман Зюскинда открыл Тому простор для реализации себя как художника, готового работать в широком масштабе. Время демонстрировать при любой возможности нетривиальность мышления осталось в прошлом. После «Парфюмера» не быть Тыкверу больше «молодым-талантливым-немецким», а быть – признанным и зрелым режиссером.

30 дней до рассвета
Режиссер: Андерс Банке
В ролях: Петра Ниельсен, Грете Хавнескэльд, Эмма Эберг

Когда Анника (Петра Нильсен) приезжает со своей дочкой Сагой (Грете Хавнешольд) в северный шведский городок, она еще не представляет, какие сюрпризы ее ждут. Однако очень скоро ей придется столкнуться с тем, что школа и больница – два самых безобидных, казалось бы, учреждения – работают как рассадники вампирской заразы. Главный врач, профессор Беккерт, оказывается по совместительству главным вампиром. Около века назад он со своим отрядом эсэсовцев наткнулся в заснеженном Прикарпатье на пустую избушку, в которой его, в свою очередь, тоже подстерегали сюрпризы: еще теплая печка и не заколоченный гроб с девочкой-кровопийцей. С тех пор Беккерт отрастил клыки и когти, стал врачом-генетиком и обосновался в Лапландии, где мог месяцами не опасаться наступления рассвета.
Зрителя, который посмотрит вампирскую комедию Андерса Банке, также ждут свои сюрпризы. Однако, в отличие от героев фильма, все-таки приятные. Первый шведский фильм про вампиров, созданный двумя выпускниками ВГИКа (Андерс Банке – режиссер, Крис Марис – оператор), способен перевернуть представление сразу о многих вещах. Во-первых, о том, что в рамках вампирской тематики ничего нового придумать уже нельзя. Еще как можно! Тем более в Швеции, где этот сюжет до Банке не получал своего кинематографического развития, и где, простите за повторение, бывает полярная ночь. Во-вторых, Банке опровергает стереотип о том, что стёб – это тупо. Его фильм пародирует все классические вампириады, начиная с «Дракулы» и «Интервью с вампиром», заканчивая «От заката до рассвета», и тем не менее остается самостоятельным зрелым произведением. Если профессор Беккерт занимался тем, что скрещивал в своей лаборатории людей с вампирами, то Банке с не меньшим профессионализмом скрестил комедию с хоррором. Да так, что фильм не потерял ни в художественной составляющей, ни в культурном плане (чего стоит одна отсылка к гоголевской жути, в лице кровожадной панночки из пролога).
Как отмечает сам режиссер, основная шутка фильма – это отношения городских обывателей с вампирами. Приличные взрослые люди, вроде Анники, или даже не столь приличные школьники, еще могут смириться тем, что им придется бороться с нежитью. Но уже полной неожиданностью для них становится тот факт, что нежить – это они сами. Происходит метаморфоза самым фарсовым образом: на встрече молодого человека с родителями девушки (ее отец некстати оказывается священником), на молодежной тусовке, где глаз не сразу отличает упырей от готических подростков, или даже в полицейском участке. «Хэппи-энд» картины чем-то напоминает нелепый финал ужастика «Земля мертвых», когда оставшиеся в живых люди отпускают зомби на волю вольную – мол, все твари божьи, пусть себе идут. Вот и в «30 днях» машина скорой помощи увозит вампирское семейство в светлое будущее. Водитель многообещающе подмигивает красным глазом в зеркальце дальнего вида. Вы, конечно же, помните, как на последних кадрах «Интервью с вампиром» Том Круз поправлял манжеты и делал погромче магнитолу?
Победа на международном фестивале Fantasporto и приличные сборы уже на первых порах проката пророчат «Frosbiten» большой успех. Практически а одночасье Андерс Банке сделал себе имя и привлек внимание шведскому кино, которое очень долго оставалось в тени. Кто бы мог подумать, что выход из тени обеспечит вампирская комедия? В этом можно увидеть шутку судьбы, которая отвечает на удачную шутку Банке. Как-никак «30 дней до рассвета» – самый остроумный фильм из тех, что снимались на вампирскую тему. К тому же, самый современный. На спецэффекты к нему ушла четверть трехмиллионного бюджета, а «Фидо Фильм» и «Улитка» (спецэффекты к «Ночному дозору») постарались на славу, чтобы вампиры выглядели устрашающе и ловко передвигались по потолку. Ну и наконец, где еще увидишь сейчас, как луна освещает серебристый снег под любимую в России песню: «Темная ночь, только пули свистят по степи»?

Девушка из воды
Режиссер: М.Найт Шьямалан
В ролях: Брайс Даллас Ховард, Боб Бэлейбен

Рано или поздно это должно было произойти: Шьямалан добровольно загнал себя в клетку жанра, за считанные годы выработанного жадным до свежих драматургических идей Голливудом до дна. И ладно бы, «Шестое чувство» так и осталось единичным прецедентом в фильмографии режиссера, нет – самопровозглашенный Хичкок решил поиграть с огнем, приведя собственную творческую потенцию к полнейшему истощению. Двух фильмов подряд с неожиданным твистом в финале оказалось достаточно для укрепления в зрительском сознании четкой ассоциации: если постановщиком значится Шьямалан, значит картина обязательно невероятна.
Но, как справедливо заметил доктор Иэн Малкольм в «Парке Юрского периода», первый динозавр приводит вас в восторг, на второго вы реагируете куда спокойнее, третий вызывает скуку: появившийся спустя год после фурора «Шестого чувства» «Неуязвимый» разочаровал кучу народа своей вторичностью и заставил Шьямалан а искать новые ходы. Подвох «Знаков» оказался в отсутствии подвоха – гениальное решение, но выстреливающее лишь единожды, а упор «Таинственного леса» на романтическую линию продемонстрировал не столько взросление Шьямалана, как автора, сколько признание в исчерпанности оригинальных идей.
Вот тут-то и перестать бы Найту привередничать и начать играть по голливудским правилам: уж сколько раз ему предлагалось то влиться в цикл о Гарри Потере, то экранизировать «Жизнь Пи» (о мальчике-индусе, между прочим) – ведь неудачу всегда можно было бы списать на трудности адаптации, а в случае триумфа собрать заслуженные лавры почета. Но Шамалан легких путей не ищет. Ему показалось интереснее перенести на экран подобие сказки, которым несколько вечеров кряду он усыплял собственных детей. Что из такой затеи может получиться, мы прекрасно знаем: фантазии Родригеса-младшего в «Шаркбое и девочке-Лаве» заставили не один десяток зрителей разочароваться в волшебной силе кино. А отказ Disney от проекта, вроде бы соответствующего главному жанровому предпочтению студии, должен был прозвучать не тревожным колокольчиком, а настоящей сиреной воздушной тревоги.
Однако, нашлись-таки безрассудные храбрецы, решившие довериться чутью постановщика.
Шьямалан не учел, что герои и натянутые условности, принимаемые детьми данностью, у зрителя взрослого вызовут массу вопросов. Знакомство с персонажами, в формате домашней истории приемлемое на уровне это – Тед, а это – Молли, в кинематографической реальности требует куда больше личностных характеристик. Иначе никакие заикания, родители-алкоголики и погибшие родственники не помогут режиссеру вызвать у публики чувства сопереживания, необходимого при созерцании загадочной и напряженной истории. Так и случилось: Пол Джиаматти на весь фильм остался Полом Джиаматти (тем бородатым мужиком – для зрителей, что несильны в фамилиях), на чей появляющийся и пропадающий дефект речи обращаешь внимание только тогда, когда герой лично сообщает об этом в камеру.
Еще хуже дело обстоит с второстепенными героями, ни один из которых не вызывает ни малейшей симпатии. Больше того – подавляющее их большинство оказывается оборванными сюжетными линиями, раз появившись в кадре и без дела постояв на заднем плане в финальной развязке. Ни тебе параллельных сюжетов (действие дуболомно прет из точки а в точку б), ни отыгрыша тех немногих странностей, которым на роду написано ключевую роль в истории: ну качает парень только одну половину тела, а дальше-то что? Разве именно эта прихоть позволила ему стать Защитником? Нет. Как-то помогла делу его уникальность? Нет. Он вообще в сюжете нужен? Нет, на его месте мог оказаться любой другой.
Еще скучнее пассаж с Бобом Бэлэйбеном в роли кинокритика. Банальнейшие сентенции, изливающиеся из его уст, звучат скверным подражанием искрометным монологам Тарантино, исполненным в тональности «Вот вам, дуракам, за рецензии на “Таинственный лес”»! А уж расправа с персонажем и вовсе обнажает второе дно «Девушки» – один на один с Роджерами Эбертами Шьямалан не встречается, зато упустить возможность подколоть критику с экрана не может. Чем не нападение скранта со спины? Молодец, Найт, отомстил. Только стоило ли после этого петь дифирамбы себе самому, провозглашая себя гением современности, попирающим все кинематографические законы и – ни много, ни мало – вообще оказывающимся будущим американской нации и вдохновителем президентов?
Впрочем, это мелкая частность, а целое выглядит неутешительно. Шьямалан рассказывает сказку тем же языком, что был использован в «Шестом чувстве»: оставляя подсказки на поверхности, чтобы при повторном просмотре зритель бил себя по лбу и гадал, как же он этого не заметил. Но то ли язык уже вторичен, то ли подсказки слишком неуклюжи – впервые за всю фильмографию Найта, персонажи делают свои «удивительные открытия» минут через пять после того, как догадавшийся обо всем зритель сообщил свои выводы соседу, сбегал в бар за попкорном и покурил в туалете. Если, мысля аллегорически, все мы являемся шамалановыми детьми, то своей цели он добился: лучшего лекарства от бессонницы в кинотеатрах не сыскать.



www.filmz.ru