Роман по HL2 от Danilenko DG

    Диагностический Отдел "Лямбда"

    Серия I. Вокзал.

    Глава 1. G-Man M.D.

    — Джимен! [1] Джимен! Эй, Джи! Просыпайся уже. — Хаус открыл глаза и прямо перед собой увидел человека в странном оранжевом костюме с "лямбдой" на груди. Его бородатое лицо обладало едва ли не безумным выражением, превосходно подчёркивающимся агрессивно поднятой монтировкой в правой руке. Кроме этого потенциального пациента Мэйфилда [2], вокруг не было ничего — сплошная темень.
    — Джи, прости, что тебя никак не могут отправить на покой, но... Но тебя ждут великие дела: сложнейшие медицинские загадки, борьба с властью, втолковывание Пациентам мировой величины, что они Идиоты мировой величины, ну и прочие радости жизни. — странный бородач стал полупрозрачным, и на его фоне возник кабинет Хауса — вот стол с мячиком, его телевизор, компьютер, доска для дифдиагноза... Картина померкла и растворилась в темноте. Затем возникло другое место, незнакомое — какие-то железные капсулы, снующие туда-сюда, странные жёлто-зеленоватые полупрозрачные трубы... Эта картина тоже исчезла, а бородач, взволнованно махая монтировкой, продолжил:
    — И помни — при удачных обстоятельствах, нужный диагноз не тому пациенту может вынести мозг! — за безумным монтировщиком материализовался поезд. — Так проснись же, Джимен! — монтировка вылетела из рук безумца и тот убежал за ней, но поезд, как ни странно, остался. Послышался гудок, и Хаус внезапно понял, что сидит в вагоне, пялясь в окно. Посмотрев по сторонам, Грэг не увидел ни бородача, ни его монтировки — видимо, далеко улетела. Зато справа, держась за поручень, стоял негр в синей робе, другой рукой держащий чемодан.
    — Я не заметил, как ты сидел. — сказал Хаусу негр.
    — Ты удивишься, но я тоже. — съязвил Хаус в ответ. В конце вагона сидел ещё один в робе, тоже с чемоданом. — Почему вы так одеты? — тут Грэг сообразил и оглядел себя — он оказался облачён в обычную синюю рубашку, но брюки явно были из той же серии, что и одежда попутчиков. — Ну и я тоже. Мы что, из психушки сбежали, или из тюряги?
    Сидящий ситизен подал голос:
    — Не пей больше воду, они туда что-то подсыпают...
    — Надеюсь, что жидкий викодин [3], нога ноет, зараза.
    — ... что-то, что стирает память... Я даже не помню, как сюда попал.
    — Потеря памяти? Это симптом! — Хаус оживлённо вскочил и подошёл к сидящему. — Какие ещё у тебя симптомы? — сидящий подавленно промолчал. Тем временем, поезд остановился и двери открылись, попутчики Хауса молча вышли.
    — Эй, ну куда же ты! — Грэг последовал было за ним, но, выйдя наружу, остановился и обалдело стал смотреть по сторонам. Обычный вокзал, снующие туда-сюда горожане, разве что странно, что все одеты в синие робы и ещё какие-то стражи порядка в противогазах... А вот что действительно необычно — парящие в воздухе механизмы, чем-то напоминающие металлических пираний, но не настолько сплющенные с боков. На месте "головы" была чуть выгнутая к центру квадратная пластинка с глазком камеры по её центру. Один из роботов подлетел к Хаусу... и ослепил вспышкой — тот инстинктивно поднял руку, закрывая лицо. Разжмурив глаза, он увидел, что робот-летун отлетел.
    — Добро пожаловать! Добро пожаловать в Сити Семнадцать! — Хаус повернул голову и увидел ещё одну странную для знакомого ему мира вещь — монитор, состоящий из тёмных металлических пластин, между которыми в воздухе висело изображение — никакого экрана, просто висящая в воздухе голограмма. На ней было изображено лицо уже поседевшего человека. Хаус сразу понял, что это какой-то местный диктатор.
    — Сами вы его выбрали, или его выбрали за вас...
    — Да уж, сценаристы меня никогда не спрашивали, где я хочу оказаться в следующем сезоне.
    — ... Это лучший город из оставшихся.
    — Чёрт, они, конечно, любят начать серию оригинально, несмотря на то, что фантазии не всегда хватает, но, по-моему, для начала седьмого сезона это даже слишком смело. [4] — Хаус помолчал и посмотрел по сторонам. Сзади были рельсы, уходящие под мост, над ним возвышались жилые многоэтажки — постройки явно не похожи на зажиточные американские дома town'ов или трущоб city'ей. Справа он увидел сетку, за которой стоял один из местных копов, а рядом с ним подметала пол... какая-то уродливая тварь! Хаус тут же помчал, насколько позволяла нога, к забору. Хосспади, ну и урод: грубая коричневая кожа, огромный красный глаз и несколько глазков поменьше вокруг, третья рука, торчащая из груди... На тварь были надеты металлические обручи и пластины. Нда, сценаристы явно превзошли себя!
    — Хм, куда оригинальнее, чем пялиться на выдающиеся места потрёпанной жидовки... Хотя куда менее приятно. — задумчиво произнёс он вслух. Тварь повернула голову в сторону Хауса:
    — Ну, это пока, в Episode Three обещали добавить вортигонтов-самок — эх, неужели он задерживается именно из-за этого?
    Хаус обалдело уставился на тварь, но, сообразив, пришёл в обычное расположение духа:
    — Хм, что-то я сомневаюсь, что высокополигональные выдающиеся места сильно украсят ваш вид.
    — Ой, как будто ваш красит.
    — Но-но, ты ещё не видел мою начальницу... (осёкся) Впрочем, я её сегодня тоже не видел. Гм, неужели Кадди больше не будет стоять над моей головой?
    Сзади в голову Хауса внезапно налетело что-то бумажное. Он обернулся и увидел метрах в десяти над собой ярко-голубую каёмку, из которой высунулась Кадди. Она показала ему кулак и исчезла.
    — О, чёрт, и тут никакого покоя! Но зато ты видел... — Хаус повернулся к своему собеседнику, но тот был явно занят — к вортигонту подошёл коп в противогазе и грозно спросил:
    — Документы?
    — Не пханимай, насяльникэ! [5]
    — Ты только что говорил с этим на чистом английском.
    — Саянара! — выпалил Хаус и с поддельным удивлением поглядел на противогазника.
    — Ну ладно, не на английском, но это не значит, что ты должен болтать, а не работать. Бегом метлу в руки! — крикнул коп, угрожающе приподняв дубинку. Ворт отошёл от сетки и принялся усердно мести пол. Увидев, что ничего интересного более не произойдёт, Хаус отошёл. Вспомнив, что в него что-то кинула Кадди, он огляделся и увидел лежащую на полу папку — неужели карта пациента? И действительно. На первой странице была фотография того самого диктатора. Гм, так что же, он болен чем-то таким, от чего может вылечить только сам великий и ужасный Грэгори Хаус? Однако, тут описаны симптомы. Хаус прочёл их вслух:
    — Та-а-ак, "мания величия, одержимое пристрастие писать речи и выступать по телевидению, ввергание планеты в хаос и разруху, коллаборационизм с инопланетными завоевателями, диктатура и тирания"... Гм, строка "диагноз" пуста, зато уже назначено лечение: "Смерть". Чёрт, да это мечта моей жизни. — воскликнул он, захлопнув папку. — Лечение уже известно, а самое любимое — диагноз — ещё предстоит поставить. А даже если в процессе диагноза я ошибусь и убью пациента, то тут явно никто не будет против. Эх, жаль, что тут нет Чейза [6] — уж он-то знает, как избавлять мир от очередного тирана. Ладно, может, мне ещё удастся найти кого-нибудь с австралийским акцентом.
    Ещё немного постояв и поглазев по сторонам, Хаус отправился в противоположный конец перрона, где находился вход в здание вокзала. Рядом с ним противогазник приставал к гражданину, недавно сошедшему с поезда. Коп толкнул его, и тот, испуганно причитая, ушёл.
    — Гм, весело тут у вас. — пробормотал Хаус, ковыляя мимо противогазника. Тот, однако, услышал и тут же повернулся к диагносту, загораживая путь:
    — Хочешь в участок?
    — Гм, странно, хотя я уже давненько не посещал полицейских участков, но особого желания почему-то нет, может, в следующий раз?
    Противогазник замер в удивлении от такой наглости, чем Грэг и воспользовался, пройдя через вертящуюся дверь.
    — Кроме вас, на поезде никого не было?
    Хаус повернулся к говорящему — это был мрачного вида небритый гражданин, сидящий на полу. Его роба была грязной и кое-где разорванной, а рядом с ним стояла полупустая бутылка со спиртным. Удивительно, почему полиция не обращает на него внимания. Однако не это было самым странным. Сзади него, на скамеечке, лежала явно мёртвая старушка.
    — Э-э, а твоему "чаепитию" не мешает разлагающийся труп за спиной?
    Человек удивлённо посмотрел на врача, затем обернулся и хлопнул себя по лбу.
    — А, это! Я уже и забыл о ней. Это старушка Джейн. — человек схватил бутылку, что далось ему с третьей попытки и приложился к ней. — Её мужа когда-то давным-давно сняли с поезда офицеры Гражданской Обороны, и она каждый день с тех пор приходила сюда, чтобы ждать его. Как видишь, — с этими словами он вновь поднял бутылку и указал горлышком бутылки на труп, — она не дождалась. Зато она купила мне выпить и попросила, чтобы я после её смерти продолжал его ждать.
    — Гм, печальная история, хотя и не очень интересная. В принципе, можно попытаться выяснить, что же прикончило нашу старушку, но, учитывая возраст, это будет скукотища... [7] — Хаус уже думал было уйти, но повернулся к гражданину. — А ты что же, так и будешь тут сидеть?
    — Да, делать мне особо нечего, а так... хоть какая-то цель будет.
    Хаус молча кивнул и продолжил свой путь. Зал ожидания — на стене висит расписание поездов, за столиками сидят унылые граждане в робах. Пока Грэг осматривался, за столик, стоящий рядом, сел один из граждан — немолодой мужчина. Он положил на стол какой-то пакет и банку.
    — Ух ты, завтрак! — откомментировал Хаус. Гражданин испуганно дёрнулся и облегчённо вздохнул, уразумев источник реплики:
    — Тьфу ты, я уж думал, что это коп!
    Хаус почти не обратил внимания на слова гражданина: просто схватил его пакет и ушёл. [8] Мужчина недовольно крикнул, но почему-то не стал гнаться за Хаусом. Тому это было только на руку, и, сев за столик, он принялся осматривать содержимое.
    — Гм, каша. — недовольным тоном произнёс Грэг. — Впрочем, нужно радоваться тому, что есть, всё-таки, постапокалиптический мир. — диагност вытащил из пакета ложку и отправил в рот первую порцию, с последующим её выплёвывание:
    — Твою мать, да она как будто пластиковая! — Кривясь и морщась, Хаус кинул пакет обокраденному горожанину. — Зато теперь понятно, почему он не пошёл её отбирать, небось, даже радовался втихаря, когда я её унёс. Надо было тырить консервы. — Хаус повернулся к выходу. Проходя мимо злосчастного гражданина, Грэг нарочито повернул голову в другую сторону... И был пойман за руку.
    — Э нет, второй раз ты меня не проведёшь.
    — Ух, успокой меня, скажи, что и консервы пластиковые. Дай хоть воды хлебнуть!
    — Не пейте воду, они туда что-то подсыпают... Я даже не помню, как сюда попал...
    Поняв, что сегодня придётся работать не позавтракши, Хаус повернулся в поисках сюжетной линии... Ага, она явно прощупывается возле тех двоих граждан, стоящих у сетки. Эти двое смотрели на других людей в робах, стоявших в очереди возле некоего контрольного поста — там также было несколько противогазников, а на потолке вертелась мигающая камера.
    — Это какая-то ошибка, у меня такой же миграционный билет, как и у всех! — причитал один из граждан второму, негру. Хаус внимательно присмотрелся к горожанину и выдал:
    — Гм, а там у тебя такой же здоровый шнобель? А то боюсь, что он просто не поместился на фото... — Гражданин с ненавистью посмотрел на Хауса:
    — Ну ты и гад! Иди уже вперёд, надеюсь, ГО-шники задержат тебя и побьют!
    — У меня тро... — Хаус осёкся, сообразив, что как раз трости у него и нет. — У меня нога! Они же не станут бить калеку?
    — А, так тебя уже обрабатывали? Тогда они довершат начатое.
    — O tempora, o mores! Кстати, о времени, а какой сейчас год? Ну примерно?
    — Этого уже никто не помнит. — встрял негр.
    — Phew! Да у вас, ребята, просто эпидемия склероза. Нет уж, эпидемии точно не по моей части... Лучше я пойду отсюда. — Грэг отошёл, но не стал сразу идти к посту. Однако, покрутившись ещё немного, он понял, что выбора нет.
    — Проходи! Эй, сюда! — этот голос обращается к нему? Хаус посмотрел на противогазников и обнаружил, что один пристально смотрит на него. Но коп тут же скрылся за дверью, предварительно затолкав туда одного из гражданских. Хаус подошёл к скоплению противогазников и хотел было пройти за тёмнокожей женщиной, поднявшейся по лестнице, но один коп тут же загородил ему дорогу:
    — Назад!
    Делать нечего, поворачиваем. Впереди виднеется табличка "Нова Проспект" и стоят внушительного вида поезда. Корпуса — из тёмного блестящего металла, высокие, но узкие. На передних концах, в самом вверху — одна-единственная фара. "Никогда таких не видел" — подумал Грэг, но тут его размышления прервал тревожный писк камеры и дверь в заборе закрылась, а путь назад заблокировал противогазник. Другая дверь, справа, распахнулась, и оттуда вышел ещё один коп:
    — Ты, гражданин, за мной!
    — Эй, а раньше копы были повежливее. Тем более, с калеками.
    Даже несмотря на противогаз, страж порядка умудрился выразить своё раздражение и направился к диагносту, угрожающе поднимая руки.
    — А, так ты меня понесёшь? Тогда я с радостью!
    Противогазник схватил Хауса за шиворот и затолкал в дверь. Хаус огляделся: самый обычный коридор, только под потолком висит лампа, излучающая свет непривычного ярко-голубоватого оттенка. Слева он увидел дверь — сквозь щёлочку в ней была видна комната с гражданином, явно турком, и копом, явно с нехорошими намерениями.
    — Слющяй, тхарагой, Джамал нэ турок, Джамал фсё панимэ, но миграциона-билэта такая, как у фсэх, атхпусти, нащяльнэк.
    — Да по мне хоть чукча, Альянсу и его законам чихать. А вот подделка документа и выдача себя за другого — это уголовщина.
    — Пожалей, нащяльнэк! У меня пять жон, фсэх кармыт-паит-адэват надо, а профита, сам знаэш, нихаково, из-за дранэ-поле на, зато тёще-заразэ живётэ всэ пять штука, достаю-у-уто-о-о — мама нэ гарюй!
    — Чего стал, пошевеливайся! — это уже обращение к Хаусу. За словами последовал толчок.
    — Хорошо-хорошо, я иду, я не могу так быстро, у меня нога болит!
    — Сможешь если захочешь! — ещё толчок. Хаус добрался до следующей двери. Противогазник постучал:
    — Открывай, это я. — дверь открылась и коп приказал диагносту:
    — Пошевеливайся! — Хаус повиновался. В комнате был ещё один коп:
    — Помощь нужна?
    — Сам справлюсь! — второй противогазник вышел, а привёдший Хауса закрыл дверь.
    В комнате был стол, забрызганное кровью кресло (перед ним блестела небольшая лужица крови), а стену занимало нечто, навевающее мысли о компьютерах Пентагона. По центру располагался большой монитор, по бокам — камеры, тут же уставившиеся на вошедшего.
    — Назад! — рявкнул коп. Хаус отпрянул и, поскользнувшись на кровавой луже, плюхнулся прямо в кресло. Под задницей отчётливо что-то чавкнуло.
    — Фу, вы бы хоть убирали тут почаще, а, парни... — заметил Хаус и аккуратно выбрался из кресла. Но противогазник не обратил на него внимание, что-то щёлкая на компьютере:
    — Да-а, я поболтаю с ним наедине! Итак! — камеры выключились и спрятались, а коп зачем-то снял свой противогаз:
    — Привет, Грэг! Помнишь, ты должен мне пиво? Я уже не говорю про десяток ланчей, что ты крал у меня в Чёрном Принстоне [9] и CD-магнитолу.
    — Ничего я тебе не должен! Кто ты такой?
    — Эх, ты опять не читал сценарий?
    — Я мастер экспромта, не учи меня, как сниматься в кино!
    — Короче, теперь я твой лучший друг, Барни Уилсон [10]. Сделай вид, что ты удивлён.
    — (делает вид... нет, действительно удивлён) Хм, ну, судя по всему, знакомы мы действительно давно.
    — Ну... Тебя не было лет двадцать... А ты, однако, появляешься так же внезапно, как и исчезаешь.
    — Не возводи меня на пьедестал. И где же я тогда был все эти двадцать лет?
    — Ну... Снимался в сериалах? Ладно, Грэг, хватит уже болтать, нужно спешить, пока к нам не заглянул кое-кто лишний. — Барни склонился над "пентагонкой" — через секунду на мониторе показались стены лаборатории, на их фоне возникло лицо старика в белом халате.
    — Да, Барни, вытыфы? Я занят важными исследованиями!
    — Что, Кляйнер? Опять мучаешь кошек?
    — Нет вовсь, потихонечку на людяй перебираюсь. Собираюсь вживить тэ-порт в живот одному толстяку и посмотреть, чё буит! — переходит на шёпот. — Ему я сказал, что эт поможет от избыточного веса. Так чегой ты хотел?
    — Настолько жуткого австралийского акцента я ещё не слышал. — пробормотал Хаус. — Чейз, я нашёл тебя!
    — Хм, Барни, а эт кто?
    — Это Грэг, док! Ты что, не помнишь его?
    — Нет... Он чё, тож хочь се тэ-порт в живот?
    — Да нет же, это Хаус. Ха-ус!
    — Дом? Домик в деревне? А, эт гастарбайтер, которой наконец-то отремонтирует лабу? Вай, Джамщюта, йа твай насяльника, слющий меня, смердэ!
    — Нет же! Короче, док, слушай внимательно: я отправлю Грэга к тебе. Я свяжусь с Аликс, и мы соберёмся у тебя — подумаем, что с этим чудом делать, лады?
    — ОКяй, Барни, операция "Ремонт" начата, ла-ан, да связи. — Монитор отключился.
    — Фух, разберёмся с этим маразматиком позже. Это доктор Роберт Кляйнер, ты прав, он австралийский патологоанатом, раньше работал с нами, в Чёрном Принстоне, а теперь заделался под подпольного хирурга.
    — Гм, а ты, Wылсон, всё также читаешь нотации больным раком детишкам?
    — Нет, теперь я предпочитаю читать нотации поставленным раком нарушителям... Это под прикрытием, конечно. Грэг, тебе нужно немедленно уходить, пока нас не поймали — я и так не могу выполнить норму избиений!
    — Какой интересный прогресс от добивания пациентов к их убиванию...
    В дверь постучали.
    — Вот чёрт! — громко зашептал Барни. — Давай быстрее к выходу. — Барни открыл дверь в противоположном конце комнаты. — собери что-нибудь в кучу и забирайся наверх.
    — А дальше куда? В окно?
    — Чёрт, я и забыл о твоей ноге... Но особого выбора у тебя нет.
    — Нет, я не буду прыгать! Я либо ушибусь головой, либо нога будет так болеть, что я буду жалеть, что не прыгнул вниз головой... Если конечно, я не умру от боли.
    — Грэг, нет выбора!
    — Выбор есть всегда!
    — Нет времени думать!
    — Так думай, чёрт возьми, вместо того, чтобы спорить со мной!
    Барни умолк и посмотрел в сторону, а затем повернулся и со всей дури ударил ногой по больной ноге Хауса. Тот, крича от боли, упал на пол, угодив лицом в кровавую лужу.
    — Прости, Грэг. — прошептал Барни и одел противогаз. Он подошёл к двери, в которую уже перестали стучать. За ней стояло двое копов.
    — Ну?!! — рявкнул Барни. Противогазники увидели за плечом Уилсона корчащегося Хауса, держащегося за ногу и катающегося по полу: лицо измазано в крови, да и роба тоже в пятнах...
    — Ну ты и зверь, Барни... — проговорил один из стучавшихся. — Не ожидал... Ладно, мы потом зайдём, дашь знать, когда закончишь.
    — ОКей. — Барни закрыл дверь. Хаус прекратил кричать...
    — Ну ты и сукин сын.
    — Общение с тобой не прошло для меня без следа. Ладно, теперь мы подумаем, как тебя спустить. У меня тут вроде есть раскладная лестница — спустим её из окна и ты слезешь по ней.
    — Ха-ха, очень смешно, лучше уж спрыгнуть!
    — А, я понял, тебе ведь придётся опираться на больную ногу. Ум-м-м, ладно, тогда давай попробуем накидать вниз ящиков... — он помог Грэгу подняться.
    — Чёрт, теперь нога будет целый час болеть. С тебя викодин.
    — Ну да, я каждый день его с собой ношу, всё жду, когда наконец-то встречу старого друга. Быть может, у доктора Кляйнера есть, придёшь к нему — спросишь. — с этими словами Барни заходит в подсобное помещение за второй дверью. Там куча ящиков и прочего хлама, а к куску пола под окном (явно тут был раньше чердак, пока пол не разваляли), пристроена металлическая лестница. — Чёрт, все ящики слишком большие, чтобы пролезть в окно... Слушай, а по верёвке ты сможешь спуститься?
    — По верёвке? Спуститься?.. Пожалуй, смогу.
    — Отлично!
    Хаус сложил несколько ящиков и поднялся к окну. Барни принёс ему верёвку.
    — Эй, а какое-нибудь оружие ты мне дашь? Пистолет хотя бы?
    — Срази их своим сарказмом, Грэг.
    — Эй, я серьёзно!
    — Не могу, при мне только дубинка, спрятать некуда, а гражданский, разгуливающий с дубинкой — явный повод для задержки и открытия огня в случае неповиновения. И умоляю тебя, Грэг — держись подальше от постов ГО, да и от ГО-шников вообще. — Барни привязал верёвку к лестнице и Грэг смог спуститься.
    Оглядевшись, он увидел приоткрытую дверь — и направился к ней.
    _____________________________
    1 — "Джимен" ("G-Man", попросту "Джи") — давнее прозвище Хауса; неизвестно откуда оно произошло, но так его называл давний друг, появившийся в одной из серий, а в ещё одной серии так его называли во сне.
    2 — "Мэйфилд" ("Mayfield", русск. "психиатрическая больница Мэйфилд", совсем русск. "дурдом Солнышко") — психушка, в которую поместили Хауса в конце 5-го сезона после того, как того посетили, как Минимум, Особо Знатные Глюки (авт.; сокр. МОЗГоеды). В этом же учреждении начинается особо унылый 6-й сезон.
    3 — "Викодин" ("Vicodin") — обезбаливающее, состоящее из опиата и парацетамола; а теперь по-русски: кто не знает, это та дрянь, которой себя пичкает Хаус из-за чёртовой ноги. По сути, это наркотик. Да-да, Хаус — нарик и глюколов. "Колёса" нужны ему регулярно, по самым скромным подсчётам, с дюжину таблеток за день (принимает их он по две-три за раз) без них он просто звереет: обрастает шерстью и начинает бросаться на людей xD Вообще-то, в шестом сезоне Хаус перебрался на какие-то менее крутые колёса, но рассказ закрывает на это глаза. Да и в 7-м сезоне Хаус вернулся к прежним привычкам.
    4 — Первый сезон "ДоЛ"а начал создаваться незадолго до выхода 7-го сезона Хауса. Впрочем, учитывая то, каким интересным был этот сезон, можно считать, что его и не было.
    5 — Отсылка к произведениям ГО-шника aka Ыержант Джексон.
    6 — Роберт Чейз, Чейзятина (Robert Chase) — один из подчинённых Хауса. Пра-ативный блондин с австралийским акцентом (т.к. он родом оттуда, К.О.), некоторое время работал хирургом, по специальности же реаниматолог.
    7 — Хаус просто ненавидит банальные и неинтересные дела, ему подавай только Реально Крутые Болячки — чтоб язвы веером, малиновый пиджак в моче и т.п...
    8 — Это вполне обычное поведение Хауса.
    9 — "Принстон-Плэйнсборо" ("Princeton-Plainsboro") — больница, где работает Хаус.
    10 — Jэймс Wылсон, Уилсон, Вилсон, Выл-сын, Сын Вил (James Wilson) — единственный друг Хауса (по крайней мере, единственный из всех людей, работающих в больнице/живущих в городе/штате/на расстоянии n километров, где n стремится к овер бесконечности). Тем не менее, в одной серии объявился ещё один, давний друг Хауса, но есть мнение, что он просто дурак. Джэймс — врач-онколог, а также любитель почитать нотации Хаусу, а также заслуженный страдатель от выходок Хауса. А ещё лесные нимфы разболтали ему все свои секреты.
    Здесь и далее написание "Wылсон" будет означать "настоящего" сериального Вилсона, а Барни будет почётным обладателем варианта "Уилсон".
    _____________________________